Форум Русской Древлеправославной Церкви

Полагаю будет интересно. Есть и расширенная версия:

Скрытый текст

цитата:

О современном состоянии богослужебно-певческой культуры староверов г. Улан-Удэ

Потапцев А.В. ГОБУ СПО «Иркутский областной музыкальный колледж им. Ф.Шопена», г. Иркутск.

Самобытная культура семейских давно привлекает внимание ученых-музыковедов. Интерес исследователей вызывали, прежде всего, протяжные песни староверов Забайкалья. Многие из таких напевов были сохранены в аудиозаписях (в том числе многоканальных), зафиксированы линейной нотацией. Заметим, что сделано это было весьма своевременно, поскольку в последние годы сложное многоголосие «семейского распева» заметно упростилось.
Совершенно иная участь постигла богослужебно-певческую традицию забайкальских старообрядцев. В советские годы не могло быть и речи о целенаправленном ее сохранении. Напротив, усилия нового правительства были направлены на окончательное уничтожение религиозных проявлений.
Научный интерес к церковному пению семейских, увы, проявился слишком поздно. Участники экспедиций Новосибирской консерватории (1992-2000 г.) застали печальную картину угасания богослужебно-певческой культуры. Иначе и быть не могло. Священников, уставщиков, певчих подвергали ссылкам, расстреливали. Молодое поколение воспитывалось в духе атеизма, и не интересовалось церковным пением. Все храмы и часовни в старообрядческих селах сначала закрыли, а затем, большинство из них разрушили [См.: 3; 4].
Процесс возрождения церковных традиций староверов идет очень медленно, а богослужебное пение – это, пожалуй, самый хрупкий компонент «храмового синтеза искусств». Можно найти иконы древнего письма, старопечатные книги, церковную утварь, во многом даже проще построить храм (хотя это настоящий подвиг), чем восстановить былые традиции церковного пения. Староверческая богослужебная напевка (устная традиция церковного пения) исчезает безвозвратно вместе с ее носителями, если нет молодых людей, желающих ее воспринять и продолжить.
Существует, однако, и старообрядческое церковное пение письменной традиции (изложенное крюками в рукописных или печатных книгах). До революции в некоторых селах Бурятии (Десятниково, Большой Куналей) имелись специальные школы, где обучали премудростям чтения крюков [См.: 1; 6]. К сожалению, и этот род церковной музыки не выдержал десятилетий безбожия. Показателен следующий факт - крюковые рукописи из Бурятии в достаточном количестве сохранились в музеях и библиотеках Улан-Удэ и Новосибирска, но в среде семейских они не востребованы, поскольку знание древнерусских певческих нотаций ими было утрачено. Прерванную традицию обучения крюковому пению восстановить вполне возможно. Сейчас происходят некоторые положительные сдвиги в этом направлении. Региональная общественная организация «Общество культуры семейских Республики Бурятия» занимается продвижением проекта, частью которого является введение курса знаменной нотации в школьную программу старообрядческих сел. Тем не менее, воплощение данного проекта в жизнь сопряжено с массой бюрократических препятствий. Ситуацию усложняет трудность самой знаменной нотации, и отсутствие необходимого количества энтузиастов.
Хочется особо подчеркнуть, что мы живем в интересный период становления НОВОЙ ЦЕРКОВНО-ПЕВЧЕСКОЙ ТРАДИЦИИ СЕМЕЙСКИХ ЗАБАЙКАЛЬЯ. Импульсом к ее возникновению стало появление целого ряда старообрядческих общин, живущих полноценной религиозной жизнью (преимущественно это общины при храмах Русской Древлеправославной Церкви). В этой НОВОЙ ТРАДИЦИИ происходит соединение мелодий, привезенных из центральных регионов России (они явно преобладают), с осколками местной «напевки».
Особенности бытования старообрядческого церковного пения в современных условиях будут рассмотрены на примере богослужебно-певческой практики храма святой великомученицы Варвары на ул. Ткацкой (г. Улан-Удэ). Храм принадлежит общине Рождества Христова Русской Древлеправославной Церкви.
Самым многочисленным, на данный момент, является ансамбль правого клироса, в котором поют люди, не владеющие крюковой и нотной грамотой. Пение этого клироса наиболее самобытно и интересно для исследователя. Однако большой объем певческого материала, и устная форма его бытования предполагает длительное и поэтапное изучение.
Репертуар левого клироса, напротив, невелик и четко локализован. Именно поэтому мы сочли целесообразным начать исследование с него.
По установившейся в храме традиции, певцы левого хора исполняют большинство песнопений Литургии и ряд напевов ночного Пасхального богослужения. Такое разделение песненного материала между «ликами» обусловлено тем, что на левый клирос изначально приходили люди с музыкальным образованием. Только им оказалось под силу спеть сложные невматико-мелизматические песнопения, которые весьма проблематично воспроизвести на память.
Необычность ситуации заключается в том, что лица, поющие на левом клиросе, также не владеют крюками. Они исполняют песнопения по нотам и, изредка, наизусть. Подобная постановка певческого дела может удивить знатоков старообрядческого пения и даже вызвать нарекания со стороны консервативно настроенных староверов.
Решение перевести часть богослужебно-певческого репертуара из крюковых книг Калашникова на линейную нотацию исходило от епископа Сибирского Сергия (тогда еще протоиерея). Будучи ревнителем дореформенных богослужебных традиций и пения по крюкам в частности, он вынужден был пойти на такой компромисс.
Ко времени становления описываемой практики, владыка был единственным священнослужителем в храме. Следовательно, постоянно петь на клиросе по крюкам и вести за собой хор, не знакомый с древнерусской музыкальной письменностью, он не мог. Обучить людей, обремененных семейными заботами, пониманию знаменной нотации, да еще и в короткий срок, не представлялось возможным.
В осуществлении переводов крюкового текста на линейную нотацию владыке помогли знания, полученные в музыкальной школе (в детстве он учился игре на аккордеоне). Крюковой нотацией епископ овладел в Новозыбковском духовном училище.
Сначала песнопения Литургии и сложные пасхальные напевы исполняли участницы правого лика. Мелодии старались запомнить «с голоса» владыки и воспроизводили, как могли. Женщины говорят, что с приходом музыкантов-профессионалов стало намного легче, поскольку сейчас они поют, только те песнопения, которые в состоянии удержать в памяти и исполнить на должном уровне.
Формирование ансамбля музыкантов-профессионалов (левый клирос) происходило достаточно медленно и сложно.
Первой на левом клиросе начала петь Светлана Дмитриевна Гаврикова. Именно для нее были сделаны нотные транскрипции крюкового текста. Пение в церкви женщина совмещала с преподавательской деятельностью в Педагогическом колледже.
Первоначально она была на левом клиросе одна, время от времени ей помогали мать (Мария Николаевна Гаврикова - ведущая певица правого клироса) и владыка Сергий. Затем к Светлане Дмитриевне присоединилась внучка куйтунского уставщика Леона Власовича Афанасьева – Елена Лоскутникова. Пропев в храме около двух лет, она покинула клирос в связи с рождением ребенка.
Пробовали себя в роли певчих и другие лица с музыкальным образованием, но вскоре уходили, ссылаясь на трудность музыкального материала.
В 2005 году начинает складываться стабильный на сегодняшний день состав левого клироса.
Первой из нынешнего ансамбля певчих, в храм пришла Нина Георгиевна Пояркова (концертмейстер Колледжа искусств им. П.И. Чайковского). С благословения владыки Сергия она привела на клирос свою знакомую - Надежду Александровну Верещагину – профессионального дирижера - хоровика, с сильным поставленным голосом.
Два года женщины пели вместе со Светланой Дмитриевной, которая в связи с занятостью на работе и повышенной голосовой нагрузкой, в конце - концов, оставила церковное пение.
Участницы ансамбля вспоминают, что сначала петь было очень трудно. Сказывалось незнание богослужебных чинов. Сами древнерусские напевы слишком отличались от репертуара, который им приходилось исполнять в качестве музыкантов-профессионалов.
В 2010-м году Нина Георгиевна попросила свою подругу Татьяну Николаевну Казакову (также концертмейстера Колледжа искусств) подменить ее в храме на время отъезда. В конечном итоге, женщина захотела остаться, и певчих на левом клиросе вновь стало трое.
Изредка к женщинам присоединяется адвокат Дмитрий Владимирович Салтанов, обучавшийся в детстве в музыкальной школе.
Руководителем певческого ансамбля в данный момент является Надежда Александровна Верещагина.
Манера пения данного ансамбля значительно отличается от открытого («фольклорного») интонирования правого клироса. Звучание голосов вполне соответствует требованиям академического вокала, преобладает низкая тесситура исполнения. К достоинствам певиц стоит отнести хорошую дикцию. Они действительно доносят Слово богослужения до молящихся людей.
Пение левого клироса храма святой Варвары периодически фиксировалось нами в течение 3-х лет (с 2010 по 2012 год).
Основу репертуара левого «лика» составляют песнопения письменной традиции – напевы Обихода и мелодии столпового роспева, сотканные из мелодических формул (т.н. центон-композиции). Напевка (устная традиция) заявляет о себе только при совместном пении с правым клиросом.
Сравнение звучащего материала с нотированными оригиналами из печатных крюковых книг Калашникова показало, что певческая интерпретация левого клироса храма св. Варвары имеет ряд самобытных черт.
Подробное изучение данной проблемы привело к убеждению, что особенности исполнения отдельных песнопений вызваны двумя причинами:
1. спецификой нотной транскрипции, выполненной епископом Сергием;
2. традицией прочтения нотной записи, зачастую возникшей до формирования нынешнего состава клироса.
Рассмотрим особенности нотных расшифровок владыки.
Первое, что привлекает внимание – это отсутствие «обиходного бемоля» (в тресветлом согласии), изменяющее строение обиходного звукоряда. Интересно, что при пении по крюкам, владыка Сергий не нарушает симметричной структуры «церковной гаммы» (поет с «бемолем»), но в нотной транскрипции это не нашло отражения.
Не зная специфики обиходного лада, певицы левого клироса интуитивно почувствовали необходимость знака и ладовая сторона песнопений, где предполагается «обиходный бемоль», сохранилась в неприкосновенности. Исключением стало одно песнопение. В Херувимской бόлгарского роспева отсутствие бемоля не претило их слуху, напротив, оно смягчало необычный ладовый колорит.
Второй особенностью нотных расшифровок является несоблюдение «правила опевания». В современной крюковой азбуке поморской традиции (составитель Е. Григорьев) оно сформулировано так: «если последний нисходящий звук совпадает по высоте с первым звуком последующего знамени, то нисходящий звук нужно петь на ступень ниже, то есть, опевать впереди стоящий звук» [5, с.26]. Возможно, что соблюдение или несоблюдение этого норматива зависит от местных традиций. Судя по-всему, в Новозыбкове, где епископ Сергий обучался пению, «правило опевания» не применялось.
Третья особенность касается ритмической стороны знамен. Оттяжка, в транскрипциях епископа, укрупняет половинную длительность всего на четвертную вместо привычной половинной.
При транскрипции статьи закрытой, напротив, не употребляется точка, она заменяется повтором звука. Такая ритмическая трактовка закрытой статьи принята у староверов различных согласий.
Четвертая особенность заключается в необычном прочтении некоторых попевок, содержащих элементы тайнозамкненности.
Тем не менее, далеко не всегда специфическое звучание песнопений объясняется только особенностями нотной транскрипции. Существуют трансформации, возникшие непосредственно в певческой практике левого клироса.
Прежде всего, обращают на себя внимание изменения ладового наклонения напевов. Такого рода трансформации могут быть достигнуты двумя способами: транспозицией на другую ступень обиходного звукоряда или прибавлением дополнительных знаков к первоначальной расшифровке. Наблюдая за певчими во время службы удалось выяснить, что сам нотный текст владыки не подвергался правке (напевы в нотах не транспонированы и дополнительные знаки отсутствуют), но певцы мысленно изменяют ладовую структуру первым или вторым способом.
В большинстве случев, принцип переинтонирования напевов сводится к избеганию «укосненного» наклонения обиходного лада в начале песнопений и его замене на «большое» наклонение.
На вопрос о причинах этих ладовых изменений Светлана Дмитриевна Гаврикова ответила, что первоначально она пела строго по нотам. Ладовые трансформации в мелодиях стали практиковать примерно с прихода Елены Лоскутниковой. Целью этих изменений было желание сделать мелодию более привычной и удобной для пения.
Судя по конечному результату, наибольшую трудность для певчих представляло исполнение «укосненных» согласий, ведь их мрачноватый «фригийский» оттенок не вписывался в привычную для европеизированного слуха биладовую систему. «Большое» и «малое» наклонение певцам давалось легче, в виду сходства с мажором и минором соответственно.
Нина Георгиевна Пояркова подтвердила, что ладовые изменения появились до формирования нынешнего состава певчих. После ухода Светланы Дмитриевны с клироса, оставшиеся женщины не стали ничего менять, поскольку привыкли к такому звучанию.
Менее заметны и значимы ритмически трансформации. Среди них хочется отметить привнесение триольного ритма. Эта особенность прослеживается в исполнении попевок 6-го гласа:
«кавычки меньшия»:
«мережа меньшая с поддержкой»:
Подведем итоги.
Изучаемая нами община является примером полноценного существования старообрядческого прихода в современных условиях.
Крупнейший современный исследователь старообрядчества Н.Г. Денисов подчеркивает, что староверие – не музей русского средневековья, а живая Церковь, которая, занимая охранительную позицию, все же вынуждена считаться с веяниями времени, приспосабливаться к ним [См.: 2, с.16].
Богослужебно-певческая практика общины Рождества Христова (название общины связано со строящимся большим кафедральным храмом) ярко демонстрирует правдивость этого утверждения. Сочетание традиций с некоторыми новациями ясно прослеживается на примере пения левого клироса.
С одной стороны, певчие исполняют древнерусские песнопения, сохраненные староверами. С другой стороны, появление на клиросах людей младшего поколения, получивших европейское музыкальное образование, неизбежно приводит к изменениям.
Прежде всего, это касается академической манеры пения, которая активно теснит аутентичное интонирование.
В общине Рождества Христова крюковой грамотой владеет только один человек – епископ Сергий. Чтобы наладить церковное пение, в храме начали пользоваться линейной нотацией. Встречаются ли подобные новаторские решения в других староверческих приходах – нам неизвестно.
О многом говорит факт сознательного изменения певчими ладовых особенностей целого ряда песнопений. Несомненно, что это вызвано инерцией слуха, воспитанного на европейской тональной музыке. Но и здесь новации причудливо сплетаются с приверженностью традиции. Нынешние певцы левого клироса отлично понимают, что их исполнение в ряде случаев не соответствует оригиналу, но принцип «так пели до нас» оказывается для них более значимым.
Литература

1. Болонев Ф. Ф., Выхристюк О. И. Певцы и песни Большого Куналея, или Академия народного пения. Новосибирск, 2002г.
2. Денисов Н.Г. Стрельниковский хор Костромской земли: Традиции старообрядческого церковного пения. – М., 2005.
3. Древлеправославная Церковь в Бурятии /сост. Петров С.П. - Улан-Удэ, 2010.
4. Мотицкий В.П. Старообрядчество Забайкалья (Прошлое и настоящее). – Улан-Удэ, 1976.
5. Пособие по изучению церковного пения и чтения /сост. Григорьев Е. – Рига, 2001.
6. Федоренко Т.Г.О пении староверов-семейских (по материалам полевых дневников) //http://www.semeyskie.ru/science_muz.html